Мне казалось, я сплю и вот-вот проснусь. Утром мы втроем завтракали и Бекки восторженно болтала о новых нарядах и куклах, которые ей обещал Кит. Я укоризненно посмотрела на нее — куда делась моя упрямая, диковатая дочь! Кажется, она окончательно покорена Китом и Гроверстоуном.
Мне бы следовало радоваться этому, но я не могла. При мысли о Брюсе у меня засосало под ложечкой, ибо от меня он мог отречься, но Бекки мне не отдаст без боя, и я должна приготовиться к этому.
Едва я начинала думать о нем, мне делалось тоскливо и страшно, и я ужасалась тому, что совершила. Я оставила мужа и свой дом, немыслимо! И пусть он сам вынудил меня, рана от этого кровоточила ничуть не меньше. Нам с Китом было хорошо вместе, но боль внутри, жестоко когтившая грудь, оставшаяся от былой нашей с Брюсом любви, глуше не становилась, и даже нежность Кита не могла ее утишить. И я пряталась от нее в его объятиях, тщетно надеясь изгнать ее из сердца. Я поделилась с Китом своими опасениями насчет приезда Брюса, но он был спокоен и лишь улыбнулся мне.
- Не тревожься об этом, Блисс. Он не сможет забрать ТВОЮ дочь. Я этого не позволю.
Эти короткие осенние дни были наполнены нежностью и ожиданием грозы. Вечером, когда няня уводила Бекки в детскую, мы жадно бросались в объятия друг друга, он любил меня исступленно, понимая, что наше внезапное счастье может вот-вот рухнуть. Наверное Кит знал меня даже лучше меня самой, знал, чтобы Брюс ни творил, я люблю его, даже теперь…
И на краткий миг я представила, какой могла бы быть жизнь здесь, с Китом и Бекки, спокойная, ровная, полная уважения и нежности ко мне… Но правда в том, что я отчаянно тосковала по Брюсу, жестокому, упрямому, …
Два дня я позволяла себе думать, что это мое положение может длиться вечно, внутренне собирая свои силы для встречи Брюса. И он приехал, в тихий послеполуденный час, пока Бекки с няней гуляла по саду. Я стояла у окна, зябко кутаясь в шаль, меня била дрожь, пока всадник приближался, ибо я знала, чувствовала — это Брюс!
Он спешился, не глядя по сторонам, пошел к дому и я в страхе отпрянула от окна, велела горничной забрать Бекки из сада.
Я дрожала, как осиновый лист, неслышно ко мне подошел Кит, положил руку на мое плечо, хотел обнять, но перехватив мой отчаянный взгляд, остановился.
- Если ты не хочешь говорить с ним, предоставь это мне.
Я немо покачала головой. В самом деле — я не боюсь его, он не заберет Бекки! Я боюсь только себя…
Мы встретились в гостиной, он стоял в дверях, в напряженной, знакомой мне позе, глядя на меня исподлобья.
- Здравствуй, Блисс.
Я едва нашла в себе силы ответить что-то вразумительное, жадно глядя на мужа. Он был угрюм и мрачен, лицо его кривила судорога, пробегавшая по плотно сжатым губам.
- Где Бекки?
- Нет! - сколько Кит не уверял меня, что здесь моя дочь в безопасности, я едва не закричала. - Нет! Ты не можешь ее забрать! Я была тебе хорошей женой, но ты вынудил меня уйти!
- Ты решила это сама, - тихо сказал Брюс, поглядев на меня. И столько в его взгляде было усталости, гнева, боли, что я задохнулась.
- Я приехал за своей дочерью, где она? - повторил Брюс, он коротко поглядел на Кита, остановившегося подле меня, и этот тяжелый взгляд будто пригвоздил меня к месту, но и разозлил одновременно. Да как он смеет презирать меня после всего, что сам сотворил с нашим браком! После всех месяцев, что относился ко мне хуже, чем к последней служанке! Я вздернула подбородок, отвечая на его взгляд. Кит легонько обнял меня за талию, привлекая к себе. Первым моим порывом было отстраниться, но я сдержалась. Брюс смотрел на меня со странной смесью презрения и ревности.
- Робекка в своей комнате наверху, - ответил вместо меня Кит.
Брюс усмехнулся нехорошей ухмылкой.
- Ее комнаты в Рат-Крогане, там ее дом и ее место! - он шагнул к лестнице, но Кит преградил ему дорогу. Он отодвинул меня в сторону, спокойно остановился перед разъяренным Брюсом.
- Робекка никуда с Вами не поедет, милорд, - отчеканил Кит. Из его голоса исчезла мягкость, так хорошо знакомая уже мне, и я обмирая наблюдала за ними обоими, безотчетно прижав руки к груди.
- И как же ВЫ помешаете мне забрать мою дочь? - тихо, с едва сдерживаемым гневом спросил Брюс. - Ее мать вольна оставить свою семью, но Бекки — моя дочь, моя по закону, и она здесь не останется!
- Еще шаг, милорд, и проведете остаток дня в тюрьме, - предупредил Кит, не шелохнувшись. - Поскольку наш брак с Блисс аннулирован полгода назад, по закону Робекка рождена еще в этом союзе и следовательно, Вы, милорд, не имеете к ней никакого отношения! А за похищение ребенка Вашего сюзерена Вас повесят.
Господи, как он спокоен! По Брюсу я видела — еще одно слово и он ударит Кита, и про себя я взмолилась, чтобы он не взял клинок. Но похоже Кит и не подозревает об этой опасности, его лицо было непроницаемо. Брюс смотрел на него в бешенстве и потихоньку на его сумрачном, перекошенном лице проступало ошеломление, ненависть. Он сжал кулаки, но не двинулся с места, не ударил Кита, как я опасалась.
Долгую страшную минуту они молчали, застыв, как каменные изваяния. Я переводила взгляд с одного на другого. Брюс — мой муж, отец моих детей, я любила его самозабвенно и горячо, господи, я и сейчас, в эту проклятую минуту, люблю его! Кит — лучшее, что было в моей жизни, тогда почему же так больно, словно я опять переживаю свое бегство из дома. Неужели с этим не покончено и муке этой не будет конца?! Кит перехватил мой отчаянный взгляд и наверное все понял.
- Уходите, лорд Грэхем.
Официально ты - никто. Думай теперь, что делать.
И Бекки не отдал, просто идеальный мужчина!
Молодец.
